Can I tell you something?

Can I tell you a story?

It’s about me and Billy

Because I remember

I remember it all started when he bought that car

It was the first thing he’d ever owned apart from me

And the color was red

And the color was red and he drove me

He drove me out of my mind

I’m over it now

It was spring or summer sixty five I don’t remember

Steaming and sweating and sticking against the wheel

And I could see the tendons stand out in the back of his neck

And he used to make me pray, wearing a mask like a death’s head

When he put me there in the back seat, and he said

Inherited his father’s hate that what he’d say

And he custom of destruct the pain of every escape but somehow

He could make joy come loose inside

I would feel really I would feel really and truly alive

And I would do anything for him

It just wasn’t enough

It was never enough

He’d turn to me and say

He’d, he’d say «even the son of god had to die, my darling»

And he wanted everything

He wanted everything

He wanted the honey from the king

Each new moon

He used to make me pray

Every morning

Hidden in the backseat, such Jesus

He’d make me pray

And he’d in there when he wanted everything

He wanted the honey from the king

Say it

«Even the son of god had to die my darling»

Go on, say it!

Могу я вам кое-что сказать?

Могу я рассказать вам историю?

Это обо мне и Билли

потому что я помню

Я помню, все началось, когда он купил эту машину.

Это была первая вещь, которой он когда-либо владел, кроме меня.

И цвет был красный

И цвет был красный, и он отвез меня

Он сводил меня с ума

Я закончил это

Это была весна или лето шестьдесят пятого года, не помню

Пропаривание и потливость и прилипание к колесу

И я мог видеть, как торчат сухожилия сзади на его шее.

И он заставлял меня молиться, надевая маску, как мертвая голова

Когда он посадил меня на заднее сиденье и сказал

Унаследовал ненависть своего отца, что он сказал

И он привык уничтожать боль каждого побега, но как-то

Он мог сделать так, чтобы радость вырвалась наружу

я бы чувствовал себя действительно я бы чувствовал себя действительно и по-настоящему живым

И я бы сделал все для него

Этого просто не хватило

Этого никогда не было достаточно

Он поворачивался ко мне и говорил

Он бы, он бы сказал «даже сын божий должен умереть, моя дорогая»

И он хотел все

Он хотел всего

Он хотел мед от короля

Каждое новолуние

Он заставлял меня молиться

Каждое утро

Спрятанный на заднем сиденье, такой Иисус

Он заставлял меня молиться

И он был там, когда хотел всего

Он хотел мед от короля

Скажи это

«Даже сын божий должен был умереть, моя дорогая»

Давай, скажи это!