It was in the winter of my fiftieth year

When it hit me

I was really alone

And there wasn’t a hell of a lot of time left

Every laugh and touch I could get

Became more important

Strangely, I became more bookish

And my home and study meant more to me

As I considered the circumstances of my death

I wanted to find a balance between joy and dignity

On my way out

Above all, I didn’t want to take any more shit

Not from anybody

Это было зимой моего пятидесятого года

Когда это ударило меня

я был действительно один

И времени осталось чертовски мало

Каждый смех и прикосновение, которые я мог получить

Стал более важным

Как ни странно, я стал более книжным

И мой дом и учеба значили для меня больше

Когда я рассматривал обстоятельства моей смерти

Я хотел найти баланс между радостью и достоинством

На моем пути

Прежде всего, я не хотел больше терпеть дерьмо

Ни от кого