Роденбах - эхопрокуренныхподъездов

Я устал от стыда, один большой неумелый стендап

В зале с низкими потолками

Дым струится из промышленных труб-сигарет в этой газовой барокамере

По рукам, я согласен и следующий день пролежать в авиарежиме

Из одной бутылки выльется, из другой вылетит джин, но уедут на одной машине

Так скажи мне, сойдет на нет ли монет звон, и есть ли вообще смысл думать об

этом

Мы медленно гаснем и быстро умрем, но пока наш локомотив не остановит не одно

торпедо

Ангельское лицо этой белой леди, голубая лагуна, играет огнями Манхэттэн,

Но мексиканкий санрайз как нежданный гость всадит в Мэри Пикфорд отвертку и

ржавый гвоздь

Её кровь сладкая как Руж Де Брюссель, бомбардир Б-52 расстреляет вашу

Золотую мечту о сексе на пляже и слёзы горькие как индиан пэйл эль

Брахма в смокинге черном как стаут либо эта куба никогда уже не станет либра

Сибирская корона из лапландского золота, зелёная фея это опухоль мозга

Русский стандарт возведен в абсолют, ведь толстяк из парламента это ваш флагман,

Но северное сияние — не салют — озарит нас сапфиром, взвизгнет журавль

И мама, слышишь мама, мы все тяжело здоровы и кардинально

Нам нужна эпидемия, лихорадка, или хотя бы немного терактов

Это театр авангарда, его суть в том, что не меняется ничего

Я цеплялся бы за каждый сантиметр этой жизни, но у моей мечты слишком мало

врагов

Твои глаза цвета горя тускло мерцают как на светофоре

В подсветке айфонов я вспомню, что теперь чердак это ебаный лофт

Звёзды сверкают своей красотой, плесневеет футбольное поле

И я глотал бы воздух этих технопрерий, но у моей мечты слишком мало врагов

Я ставлю каждый из семи миллиардов существ с гандикапами, но семь это в лучшем

случае

И ночь снова дрючит меня в своих черных брючках

Эту ночь пучит и я веду её в ванную

Даг Стенхоуп в футболке «Libertarian» с бокалом засыпает в американском пабе

Город просыпается, и все мирные жители умирают

I'm tired of shame, one big inept stand-up

In a hall with low ceilings

Smoke flows from industrial cigarette pipes in this gas pressure chamber

Hands down, I agree to lie in airplane mode the next day

It will spill out of one bottle, gin will fly out of another, but they will leave in one car

So tell me, will the ringing of coins come down, and is there any point in thinking about

this

We slowly go out and die quickly, but until our locomotive stops more than one

torpedo

The angelic face of this white lady, the blue lagoon sparkles with the lights of Manhattan,

But the Mexican Sunrise, as an unexpected guest, will stick a screwdriver in Mary Pickford and

Rusty Nail

Her blood is sweet like Rouge de Bruxelles, B-52 bombardier will shoot your

Golden dream of sex on the beach and tears as bitter as indian pale ale

Brahma in a tuxedo as black as a stout or this cuba will never become a libra

Siberian crown made of Lapland gold, the green fairy is a brain tumor

The Russian standard has been elevated to an absolute, because the fat man from the parliament is your flagship,

But the northern lights - not a salute - will illuminate us with sapphire, the crane will squeal

And mom, do you hear mom, we are all seriously healthy and cardinally

We need an epidemic, a fever, or at least some terrorist attacks

This is the theater of the avant-garde, its essence is that nothing changes

I would cling to every inch of this life, but my dream has too little

enemies

Your grief-colored eyes flicker dimly like a traffic light

In the backlight of iPhones, I will remember that now the attic is a fucking loft

The stars sparkle with their beauty, the football field is moldy

And I would swallow the air of these technoprairies, but my dream has too few enemies

I bet every one of the seven billion handicapped creatures, but seven is the best

case

And the night again bangs me in its black trousers

This night is puffy and I take her to the bathroom

Doug Stanhope in a Libertarian T-shirt with a glass falls asleep in an American pub

The city is waking up and all the civilians are dying