They sat in an Abandoned Luncheonette

Sipping imaginary cola and drawing faces in the tabletop dust

His voice was rusty from years as a sergeant on «this man’s army»

They were old and crusty

She was twenty when the diner was a baby

He was the dishwasher, busy in the back, his hands covered with gravy

Hair black and wavy

Brilliantine slick, a pot — cleaning dandy

He was young and randy

Day to day, to day… today

Then they were old, their lives wasted away

Month to month, year to year

They all run together

Time measured by the peeling of paint on the luncheonette wall

They sat together in the empty diner

Filled with cracked china

Old news was blowing across the filthy floor

And the sign on the door read «this way out», that’s all it read

That’s all it said

Они сидели в заброшенной забегаловке

Потягивая воображаемую колу и рисуя лица в пыли стола

Его голос был ржавым от многих лет службы сержантом в «армии этого человека».

Они были старые и хрустящие

Ей было двадцать, когда закусочная была ребенком

Он был посудомойщиком, занятым сзади, его руки были покрыты соусом.

Волосы черные и волнистые

Бриллиантовое пятно, горшок — денди для уборки

Он был молод и похотлив

День за днем, день за днем... сегодня

Тогда они были стары, их жизнь прошла впустую

Месяц за месяцем, год за годом

Они все бегут вместе

Время, измеряемое отслаивающейся краской на стене обеденного зала.

Они сидели вместе в пустой закусочной

Заполнен треснувшим фарфором

Старые новости разносились по грязному полу

И табличка на двери гласила "вот сюда", вот и все

Это все, что было сказано