В бараке, в отдалённом уголке,

На нарах, страшно кашляя, лежит,

Сжимая крестик маленький в руке,

Не вор, не фраер, братцы, не бандит.

А это в прошлой жизни музыкант,

Три дня, как на работы не встаёт

На лбу, висках и даже на руках,

Под лампою блестит холодный пот.

Он в прошлой жизни музыку играл,

Да так, что люди плакали навзрыд

Теперь бедняга тихо умирал,

Не вор, не фраер, братцы, не бандит.

Никто не мог поделать ничего,

Здесь смерть – как крик конвойных на обед

Но урки ночью спёрли для него

В каптерке весь побитый инструмент.

Гитару, на которой две струны,

Под вечер положили рядом с ним

И он, чуть-чуть поднявшись у стены,

Беззвучно сам с собой заговорил.

Он взял гитару дрогнувшей рукой,

Настроил почерневшую струну

И как-то сразу вдруг обрёл покой,

И силы вдруг вернулися к нему.

Потом он, плача, музыку играл,

Пел инструмент в слабеющих руках

А ветер, подпевая, завывал,

И ЗеКи все застыли на местах.

Вот ветер вместе с музыкой затих,

Под утро повалил холодный снег...

И кто-то тихо скажет из блатных:

"Достойно умер этот человек".

В бараке, в отдалённом уголке,

На нарах, страшно кашляя, лежит,

Сжимая крестик маленький на руке,

Не вор, не фраер, братцы, не бандит.

А это в значимости жизни музыканта,

Три дня, как на работе не встаёт

На лбу, висках и даже на руках,

Под лампою блестит холодный горшок.

Он в значимой жизни играет музыку,

Да так, что люди плакали навзрыд

Теперь бедняга тихо умирает,

Не вор, не фраер, братцы, не бандит.

никто не мог сделать ничего,

Здесь смерть – как крик конвойных на обед

Но урки ночью спёрли для него

В каптерке весь побитый инструмент.

Гитару, на которой две струны,

Под вечер заложены рядом с ним

И он, чуть-чуть поднявшись у стены,

Беззвучно сам с собой заговорил.

Он взял гитару дрогнувшей ручной,

Настроил почерневшую струну

И как-то сразу Вдруг обрёл покой,

И сила Внезапно вернулися к нему.

Потом он, плача, музыка играла,

Пел инструмент в слабых руках

ветер, подпевая, завывал,

И ЗеКи все застыли на месте.

вместе с музыкой затих,

Под утро повалил холодный снег...

И кто-то тихо скажет из блатных:

"Достойно умер этот человек".